EBRAIKA

ФАРФЕЛАХ И МАНДЕЛАХ

Когда бабушка готовила бульон, она обязательно делала и фарфелах, и манделах. У нас в доме были любители и того и другого. Бабушка, дедушка и мама ели бульон с фарфелах, а я с папой — с манделах. И бабушка по этому поводу, шутя, называла нас фуйлэрами (лентяями). Ибо готовить манделах было проще и легче, чем фарфелах. Подготовка была одинаковой, а разница в приготовлении — лишь в завершающей стадии, как говорила бабушка, смешивая еврейские и белорусские слова: «Швэр ун лайхт, розны смак ин майл» («Легко и тяжело, разные блюда в рот привело»).

Вначале бабушка просеивала в миску два стакана муки, бросала щепотку соли, перемешивала муку с солью, собирая в горку. Сделав на вершине горочки углубление, вбивала туда два яйца. Мне, в то время осваивавшему необыкновенные путешествия героев Жюля Верна, мучной вулкан представлялся чем-то вроде африканского Килиманджаро, а разбитые яйца — лавой, вытекающей из разгулявшегося вулкана. Но существовал этот вулкан совсем недолго, ибо, разбив яйца, бабушка тут же начинала размешивать тесто, превращая его в большой тугой колобок. Сделав колобок, бабушка оставляла его на столе подсыхать. Возвращались мы к нему через полчаса.

– Вос мир фирст махун: фарфелах ор манделах? — спрашивала бабушка. И тут же отвечала: — А гутэ балабостэ фирст махт фарфелах!

И, определившись с тем, что делать раньше, бабушка брала колобок и начинала натирать его на самой мелкой терке. Работа эта нелегкая и небыстрая. Бабушка как-то дала мне натереть колобок, и рука моя очень быстро устала. Образовавшиеся зернышки бабушка рассыпала в один слой на противне и отправляла сушиться в негорячую печку. И там они, подсыхая, превращались в фарфелах.

Натирая колобок, бабушка всегда рассказывала мне майсу, и чаще всего это была майса про фарфелах и манделах.

– Давно это было. Засватали краснопольского бохера Аврома, сына Пини-сапожника, за пропойскою мэйдэлэ Хаю-Злату. Отгуляли хасэнэ в ихнем Пропойске, и приехала Хая в Краснополье. День на печке пролежала, два пролежала — пора и за работу браться. Сделала швигер бульон и попросила невестку к бульону что-нибудь приготовить. И что, ты думаешь, она сделала? Манделах! Рива-Доба ей и так, и эдак намекает, что все в доме фарфелах любят. А невестка все время только манделах делает. У них, оказывается, в Пропойске, другого не делали. И чем, ты думаешь, все это закончилось?

– Научилась Хая-Злата фарфелах делать, — говорю я.

– Сорока сказала, ворона послушала, — махнула рукой бабушка. — Вернулась Хая-Злата назад в Пропойск.

– А Авром? — спросил я.

– А Авром вместе с ней уехал! — осуждающе сказала бабушка. — И ест там манделах!

– И я люблю манделах, — обеспокоенно заметил я.

– Не волнуйся: мы будем сейчас их делать, — успокоила меня бабушка, — а гутэ балабостэ кэн ол махун! Делать манделах — это не работа, а шпил.

Для фарфелах бабушка использовала две трети колобка, а из оставшегося куска делала манделах. Оставшееся тесто она раскатывала на тонкие жгуты и нарезала их на кусочки. Эти кусочки она укладывала на второй противень и отправляла его вдогонку за первым в печку. Кусочки, подсыхая, превращались в манделах. И фарфелах, и манделах бабушка подсушивала. Но для меня, прежде чем положить манделах в бульон, подогревала их… на сливочном масле. 

Источник: Кулинарные рассказы от Марата Баскина