О НОВОЙ КНИГЕ МИРИАМ ГАМБУРД «ГАРГУЛЬЯ»

(Санкт-Петербург.: ООО» Журнал «Звезда», 2020. – 288с. ISBN 978-5-7439-0262-0)

      Всегда с трепетом вскрываю бандероли с книжными поступлениями, которые присылают в нашу библиотеку со всех концов света. Вот и на этот раз передо мной предстала долгожданная книга Мириам Гамбурд ГАРГУЛЬЯ, о выходе которой я узнала несколько месяцев назад от самого автора. Имя Мириам широко известно в творческой среде Молдовы, особенно среди представителей старшего поколения, знакомых с работами Моисея Гамбурда, талантливейшего живописца межвоенного и послевоенного периода Бессарабии, отца Мириам Гамбурд.

      Немного о самом авторе. Мириам ГАМБУРД – известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, родилась в Кишиневе, окончила Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной (ныне Санкт-Перербургская художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица).

      Талантливый человек талантлив во всем, а эта талантливость связана с всепоглощающим интересом к жизни во всех ее проявлениях, с неистребимым любопытством  ко всем видам искусств как маркерам высшего проявления человеческого в человеке, как возможность глубже понять мир  и место высшего Божьего создания в нем. Я говорю об этом, потому что все это о Мириам Гамбурд.

      А теперь о книге. Начнем с названия. «Гаргулья». Сама автор пишет об этом так: «В Пражском соборе святого Витта в виде водосточных труб, подобно соплам орудий, высоко над мостовой распластаны параллельно земле желобы-гаргульи. Функционально они отдаляют дождевую воду от стен собора. Их разинутые пасти извергают потоки, оберегая тело собора от сырости, а символически его душу – от порчи».

       Это название передает суть книги. Речь идет о тех изменениях, которые происходят с человеческой душой сейчас, о тех техногенных инновациях, дождем сыплющихся на нас в попытках «усовершенствовать» человеческую природу – этот божественный собор духа, в попытках оторвать божественное от земного. Эти попытки «усовершенствования»

стары, как мир, и всегда имеют определенную идейную подкладку.

       В какой-то степени «Гаргулья» Мириам Гамбурд раскрывает истоки «порчи» с присущим ей, я бы сказала, эпатажным мироощущением. В аннотации сказано, что книга — собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны.

        Начнем с того, что полностью назвать художественной прозой этот сборник произведений автора довольно сложно, но, с другой стороны, он представляет собой свойственный современному глобальному кризису пример расшатывания основ прежних литературных критериев. Писательство все более приобретает публицистический характер, демонстрируя отказ от литературоцентризма. Это зримо ощущается во всех более чем 20 рассказах и эссе Мириам Гамбурд.

       Историческое время является катализатором умонастроений автора, явно альтернативно настроенного по отношению к традиционному литературному официозу, а также рыночной тенденции.  В то же время манифестирование авангардизма и постмодернизма сочетается с пониманием необходимости противостояния волне нигилизма. Это особенно ощущается в очерках о современниках автора – писателях, поэтах, художниках и просто примечательных людях.

        В очерке, посвяшенном памяти поэта Эдуарда Шнейдермана, Мириам ставит вопрос масштабности личности поэта: «Нет, не мое дело выстраивать поэтов по росту.   Эдик пользовался другой метафорой – «обойма». В какую обойму войдет его имя и его творчество, так не похожее на творчество других петербургских литераторов и такое петербургское? Еврейская поминальная молитва Кадиш желает того же: «Пусть же будет его душа вплетена в связку жизни». Не буду касаться тонкостей литературного анализа, с которым Гамбурд подходит к творчеству Шнейдермана, но считаю, что многим критикам  стоит присмотреться, как  вклинивается художник в плюрализм художественных и философских течений, как вскрывает резкое снижение интеллектуально-нравственных притязаний определенных писательских «обойм», убого понимающих связку жизни как опущение в  рыночное или ностальгическое «опрощение».

        Обращает на себя внимание неразрывная связь автора с Бессарабией, Молдовой. Эссе «Автопортрет в зеркале» пронизано тонким лиризмом ко всему, что касается Бессарабии, творчества ее отца Моисея Гамбурда, классика бессарабского и молдавского изобразительного искусства, и ее матери — Евгении Гамбурд, художника и сценографа, выполнившей эскизы костюмов к фильму легендарного режиссера Сергея Параджанова «Андриеш».

        С величайшей деликатностью и любовью описаны родное село Ниморены и его обитатели — простые крестьяне. Приведу примечательную цитату: «Дом в бессарабском селе Ниморены был крестьянским, добротным, под толстой, как перина, камышовой крышей. К дому прилегали пруд и виноградники. В погребе стояли бочки с вином для себя и на продажу и керамические высокие широкогорлые кувшины, одни с солениями, другие с брынзой. В амбаре мешки с кукурузной мукой грубого и тонкого помола, мешки с шерстью, в углу – два ярма для воловьей упряжки. Под навесом развешаны для просушки гирлянды табачных листьев. Все с любовью ухожено и учтено. Окажись хозяйство не в Бессарабии, а на противоположном левом берегу Днестра, ждала бы его участь кулацких хозяйств. Но здесь была Румыния».

         Любопытнейшие зарисовки послевоенной социальной и культурной среды в Бессарабии, а точнее в Молдавской ССР читатель найдет в эссе «Картина с выставки» : здесь и о приобретении Национальным музеем Румынии  полотна Моисея Гамбурда, и о реалиях послевоенного Кишинева, и о неоднозначных отношениях с Алексеем Васильевым, художником, направленным в Кишинев из центра направлять местную культурную жизнь в правильное русло.

          Особо хочется отметить связь художественного и литературного творчества Мириам Гамбурд с еврейской историей и вероучением, оказавшими огромное влияние на всю человеческую цивилизацию. «Взаимоотношения религии (и идеологии), извечно монополизировавшей мораль, и искусства, якобы свободного от морали, издревле занимали умы. Вспомним Платона. Когда же искусство вздумало претендовать на независимость от религии, а значит и от морали и Ницше возопил «Бог умер!», страсти разгорелись с новой силой. Великое искусство, замечу, ни о какой свободе никогда не радело», — подчеркивает Мириам Гамбурд.

      Отметим все же, что некоторые ее суждения в этом направлении весьма неожиданны и парадоксальны. Ее перу принадлежит первый в истории книгопечатания альбом иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда «Грех прекрасен содержанием. Любовь и «мерзость» в Талмуде, Мидрашах и других священных еврейских книгах», отрывки из которого с талмудическими комментариями приведены в новой книге, может вызвать неоднозначное отношение у многих читателей.  Имажинисту Анатолию Мариенгофу принадлежат слова: «Так же как тело мертво без духа, мертвенен дух без тела. Потому что тело и дух есть одно. Форма в искусстве есть одновременно и то, и другое».

      Художник идет своим творческим путем познания мира и создания своего собственного. Одновременно с этим хочется подчеркнуть, что «Гаргулья» Мириам Гамбурд обладает всеми качествами, привлекающими думающего читателя.

     В оформлении книги использованы фрагменты работы Мириам Гамбурд «Хомо вульгарис». Профессиональный сайт: www.miriamgamburd.com

Анна Бацманова, директор библиотеки «И. Мангер»