БАУХ

ЕФРЕМ ИСААКОВИЧ

р. 1934

Писатель, поэт, переводчик, журналист, общественный деятель.

В Кишинёве все новшества уживаются рядом: часть кладбища от улицы Зелёной – парк, закусочные, часть – закрытый тенисный корт для местных высоких начальников, чтоб мозг совсем не зарос жиром, часть отдана воинской части, даже забор из надгробных плит соорудили: идёшь, читаешь на иврите глубоко врезанные в камень имена – «Авраам», «Ицхак», «Иаков»… Вечные клейма Адонаи.

Рабочие посёлка Боюкань пробили ограду, протоптали дорожки через верхнюю, ещё существующую часть кладбища, чтоб короче была дорога вниз, на Скулянку. В полуразрушенной часовенке с остатками мавританских окон, где обмывали покойников, пьяницы играют в карты, воры прячут ворованное, проститутки принимают клиентов…

Беспамятство продолжается…

Как бы не завершившись длится и длится Катастрофа: начали с выкорчёвывания живьём шести миллионов, выкорчёвывают уже и мёртвых, да и саму память о них.

Не знающее снихождения Время превратит в ещё один лой удобрения всю эту беспамятно пузырящуюся жизнь с потугами на вечность. И опять, как динственный признак длящейся цивилизации, обнаружат обломки Божьей памяти, из которых варвары пытались, очевидно, сторить примитивные сооружения, скорее всего отхожие места…

Обломки с надписями…

Авраам… Ицхак… Иаков…

Страшны твои пути, Адонаи…

Где они, воинствующие атеисты, при народе расстреливающие иконы: глядите, тёмные, не поражает нас гром Господень…

И пепла от них не осталось…

Церкви под склады и хранилища.

Синагоги под спортивные залы и театры. Балкон, где молились женщины, теперь – балкон театральный, а в спортзале – место для зрителей. Место, где хранились священные книги, пел кантор, теперь – сцена. Навесили декорации, приделали колосники, подкрепили фундамент, каждый раз штукатурят стены, да всё же торчит предательски угол «Маген-Давида»…

Спятивший актёр Кишинёвского русского театра (здание бывшей синагоги) рассказывает в страхе: неладное что-то творится в уборных, за кулисами – ни с тог, ни с сего падают декорации, слышатся голоса, то ли плач, то ли пение, кто-то, как тень, ходит, раскачивается, бормочет. Ткнёшь – а это край декорации или занавеса… Один раз явственно слышал…

Будьте вы прокляты…

Месту быть пусту.

Баух, Ефрем. Камень Мория. – Иерусалим: Мория, 1982. – с. 95 – 97.