писатели прикрепленные посты

Праздники, праздники…

01.03.2020 Блог  Нет комментариев

Кошки занимают пустые уголки Вселенной — они самые уютные.

Адриано Баккелла

Хочешь быть писателем – заведи кота.

Олдос Хаксли

Сегодня, 1 марта отмечают две интересные даты: ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ КОМПЛИМЕНТА и ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ КОШЕК. Нет достоверных сведений о том, кем и когда учреждены эти дни. Также нет и единого мнения о точной дате их проведения – одни отмечают эти праздники в марте, а другие – в октябре, феврале, или ещё когда-то.

В связи с «вышеизложенным» предлагаем КОМПЛИМЕНТ всем КОШАТНИКАМ ?

Кошки нередко становились верными друзьями писателей. Поэтому неудивительно, что эти умные и хитрые животные занимают почетное место в литературе. Вспомним Кота в сапогах из всем известной сказки Ш. Перро, кота Мурра из «Жизнеописания кота Мурра» Э. Т. А. Гофмана, «кота ученого» из поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила», Чеширского кота из «Алисы в Стране Чудес» Л. Кэрролла и неподражаемого кота Бегемота из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Предлагаем вам истории про классиков всемирной литературы и их любимцев!

ИОСИФ БРОДСКИЙ

  • Коты в личном пространстве Иосифа Бродского занимали существенное место. В семье использовали «кошачьи» словечки — мяу, мур-мур-мяу — для выражения самых разных чувств. Даже маму Марию Моисеевну писатель называл — Киса или Мася, и так ее в конце концов стал звать и отец. Одно из поздних эссе Бродского называется «Кошачье мяу». И он любил сравнивать себя с этими дивными существами: «Я как кот. Когда мне что-то нравится, я к этому принюхиваюсь и облизываюсь. Когда нет — то я немедленно: это самое».

ЧАРЛЬЗ БУКОВСКИ

  • Один из самых популярных американских авторов, писатель и поэт Чарльз Буковски очень любил кошек. Вот цитата из интервью 1987 году журналу «Interview»: «Хорошо иметь целую кучу котов вокруг. Если чувствуешь себя плохо — посмотри на кошек, тогда тебе станет лучше, потому что они всё знают, знают таким, какое оно есть на самом деле. Их ничем не удивишь. Они просто знают. Они — спасители. Чем больше у тебя котов, тем дольше ты проживешь. Если у тебя сто котов, то ты проживешь в десять раз дольше, чем если бы у тебя было только десять. Однажды это обнаружится, и люди станут заводить по тысяче кошек и жить вечно. Это в самом деле смешно».

ГЕРМАН ГЕССЕ

  • Германа Гессе, счастливо улыбающегося, можно не раз увидеть на фотографии в компании кошек.  У самого писателя был питомец по имени Нарцисс. Гессе отводил кошачьим знаковую роль в жизни человека: «Существует одна любовь, одна сила, одно спасение, одно счастье, и то, что называется любовью. Многое из этого может вам дать всего лишь одна кошка».

СТИВЕН КИНГ

  • Отношение писателя к кошкам – явно неоднозначное. Чего стоит его высказывание: «Кошки — гангстеры этого мира, живущие вне закона и так же умирающие». А этот ужасный рассказ – «Адова кошка»? И все же писатель держит дома этих животных и часто фотографируется с ними 🙂

ХУЛИО КОРТАСАР

  • Среди зверей коты и кошки были для аргентинского классика культовыми животными, и с самого детства у него сложились с ними особенные отношения, тайное взаимопонимание, прямой контакт. У него дома жили кот по имени Теодор В. Адорно и кошка Фланель. «Кот знает, кто я есть, я знаю, кто есть кот; слова тут ни к чему, мы друзья, и чао, каждый на своей стороне».

 ДОРИС ЛЕССИНГ

  • Лессинг была обладательницей нескольких кошек, но настоящим вдохновением для нее стала «неуклюже величественная» Магнифико. О ней писательница любовно вспоминала в своих мемуарах The Old Age of El Magnifico. Однажды в одном интервью Лессинг спросили о том, как она общается со своими кошками. Та ответила: «Кошкой, с которой мне нравилось больше всего общаться, была Магнифико. Она была изумительно умным созданием. Когда-то у нас с ней было любимое занятие: мы пытались представить себя в роли друг друга».

ХАРУКИ МУРАКАМИ

  • Кошки не раз становились персонажами произведений знаменитого японца. Вот цитата из его интервью: «Мне нравится тратить время. На свете столько всего, что я люблю — джаз, кошки… книги. Всё это помогает мне выжить». В одном из эссе 1989 года он писал, что у него было более 10 котов и кошек. Одного из них звали Кирин.

ТЕРРИ ПРАЧЕТТ

  • Сам Пратчетт говорит, что его увлечения — «писать, гулять, компьютеры и жизнь». А о кошках — ни слова… Хотя его привязанность к ним и так очевидна. Помимо того, что Терри Пратчетт — автор необычайно милой и поучительной книги «Кот без прикрас», практически в каждом его произведении встречается кот. И почти в каждой своей книге он признается в любви к кошкам. И пишет он про них не как отстраненный наблюдатель, а как человек, проживший не один год бок о бок с кошками. Он любит кошек такими, какие они есть — со всеми их привлекательными, а порой и отталкивающими чертами характера. Всю свою любовь к кошкам Прачетт вложил в уста одного из героев книги «Посох и шляпа»: «- Я всегда хотел знать, — горько проговорил Ипслор, — что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить? Смерть обдумал его вопрос и, наконец, ответил: — Кошки, кошки — это хорошо».

ВАЛЬТЕР СКОТТ

  • Сэр Вальтер Скотт был хозяином кота по имени Хинкс. Известно, что этот кот обожал терроризировать собаку своего хозяина, и однажды поплатился за это смертью – собака убила своего обидчика. Сохранилось письмо Вальтера Скотта к Вашингтону Ирвингу: «Кошки — загадочные создания. В их голове происходит гораздо больше того, о чем мы догадываемся».

МАРК ТВЕН

  • Марк Твен очень любил кошек и даже фырчал, как кот, когда сердился. Одна из его дочерей, Сюзи, уже будучи взрослой, как-то сказала о своих родителях: «Мама любит хорошие манеры, а папа любит кошек». Марк Твен многократно фотографировался с его пушистыми друзьями. Он признался в своей любви к кошачьим, однажды сказав: «Если человек любит кошек, я сразу же становлюсь ему другом и товарищем, без лишних ритуалов».

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

  • Эрнест Хемингуэй был, пожалуй, самым «котозависимым» писателем. Возможно, он сам ощущал в себе что-то кошачье. Сегодня шестипалые потомки любимого кота Эрнеста Хемингуэя более 70 лет счастливо и беззаботно обитают в доме-музее писателя на острове Ки-Уэст в штате Флорида. Коты Хемингуэя признаны национальным достоянием, почти все они названы в честь прославленных писателей, художников или великих актеров и актрис: Одри Хепберн, Марлен Дитрих, Гертруда Стайн, Пабло Пикассо. Работники музея признают, что половина посетителей приезжает к ним не ради того, чтобы увидеть место, где жил и творил Хемингуэй, а чтобы своими глазами посмотреть на удивительных животных.

И, традиционное

СТИХОТВОРЕНИЕ ВОСКРЕСЕНЬЯ:

Валентин Гафт

КОТ

Кот мой свернулся калачиком,

Глазки блеснули во тьме,

Это работают — датчики

Где-то в кошачьем уме.

Ушки стоят — как локаторы,

Слушают тайную тьму,

Все, что в его трансформаторе,

Он не отдаст никому!

0
Теги: , , ,

Человек из будущего

02.01.2020 Блог  Нет комментариев

«История достигла точки, когда человечеству больше не разрешается враждовать. Люди на Земле должны Дружить. Я всегда старался это подчеркнуть в своих произведениях… Не думаю, что можно заставить всех людей любить друг друга, но я желал бы уничтожить ненависть между людьми. И я совершенно серьёзно полагаю, что научная фантастика есть одно из звеньев, которые помогают соединить человечество. Проблемы, которые мы поднимаем в фантастике, становятся насущными проблемами всего человечества… Писатель-фантаст, читатель фантастики, сама фантастика служат человечеству».

А. АЗИМОВ

2 января исполняются 100 лет со дня рождения писателя-фантаста, популяризатора науки, биохимика АЙЗЕКА АЗИМОВА.

ИЗ «ДОСЬЕ»:

  • 2 января 1920 г. – родился в местечке Петровичи Смоленской губернии, в еврейской семье. Его родители, Анна-Рахиль Исааковна Берман и Юда Аронович Азимов были мельниками. Имя получил в честь деда по матери, Исаака Бермана.
  • 1923 г. –  родители увезли его в США («в чемодане», как он сам выражался), где поселились в Бруклине и через несколько лет открыли кондитерский магазин.
  • 1925 г. – пошёл в школу в бруклинском районе Бедфорд — Стайвесант.
  • 1935 г. –  поступил в Seth Low Junior College.
  • 1939 г. – окончив химический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке получил степень бакалавра.
  • 1941 г. – получил степень магистра по химии и поступил в аспирантуру.
  • 1942 г. –  работал химиком на армейской судоверфи в Филадельфии. В Валентинов день этого же года, Азимов встретился на «свидании вслепую» с Гертруд Блюгерман. 26 июля они поженились. От этого брака родился сын Дэйвид и дочь Робин Джоэн.
  • 1945 1946 г. –  служба в армии.
  • 1948 г. –  окончил аспирантуру, получил степень доктора биохимии.
  • 1949 г. –  работает преподавателем на медицинском факультете Бостонского университета.
  • 1960-е г. – находился под следствием ФБР за возможные связи с коммунистами.
  • 6 апреля 1992 г. – умер от сердечной и почечной недостаточности на фоне ВИЧ-инфекции (приведшей к СПИДу), которой заразился при операции на сердце в 1983 году. По завещанию тело было кремировано, а пепел развеян.

АЙЗЕК АЗИМОВ написал четыреста шестьдесят семь книг, как художественных, так и научных и научно-популярных. Его творчество отмечено пятью премиями «Хьюго» (1963, 1966, 1973, 1977, 1983), двумя премиями «Небьюла» (1972, 1976), а также многими другими призами и премиями. Некоторые термины из его произведений — robotics, positronic, psychohistory — прочно вошли в английский и другие языки. Именем Айзека Азимова назван один из популярнейших американских НФ-журналов — «Asimov’s Science Fiction and Fantasy». Есть чему позавидовать.

МУДРЫЕ МЫСЛИ ОТ А. АЗИМОВА

  • Человек не безошибочно работающая машина. Он может быть рассеян, обеспокоен, рассержен, взволнован, нездоров. Он может допустить уйму ошибок, даже невероятных. — «Дуновение смерти»
  • Никогда не позволяйте морали удерживать вас от правильных поступков. — «Основание»
  • Высокие моральные качества человека никогда не должны мешать ему совершать добрые дела. — «Основание»
  • Насилие — последний козырь дилетантов. — Из романа «Основание»
  • Чтобы преуспеть в делах, планировать мало. Нужно уметь импровизировать.- «Основание»
  • Молодость — это грех, которому каждый подвержен в определённое время.- «Основание»
  • Счастлив тот, у кого есть сила воли, чтобы бороться. — «Дуновение смерти»
  • Разве есть в жизни что-либо более прекрасное, чем поиск ответов на вопросы? – «Прелюдия к Академии»
  • Стареть — это целая наука. Стареть надо по-доброму, милосердно, красиво, а начать надо с того, что бы все видели, что ты наслаждаешься жизнью и доволен собой. – «На пути к Академии»
  • Я уверен: книгу ничто не заменит в будущем, так же как ничто не могло заменить её в прошлом.

СОВЕТУЕМ ПОЧИТАТЬ

книги А. Азимова из фондов нашей библиотеки

 

  • КОНЕЦ ВЕЧНОСТИ. Москва: Vita, 1993
  • КОСМИЧЕСКИЙ РЕЙНДЖЕР. Москва: Эксмо, 2008.
  • КРАЙ ОСНОВАНИЯ. — Одесса: Sfинкс, 1992.
  • ЛАККИ СТАРР И ПИРАТЫ АСТЕРОИДОВ. — Москва: Эксмо, 2018
  • ОБНАЖЕННОЕ СОЛНЦЕ. — Москва: Центрполиграф, 2003
  • СТАЛЬНЫЕ ПЕЩЕРЫ. Москва: Эксмо, 2006.
  • A DOUA FUNDAȚIE. — București: Adevărul, 2010
  • FUNDAȚIA ȘI IMPERIUL. — București: Adevărul, 2010

«…Кажется, никому уже не превзойти его рекорд — сотни книг по всем мыслимым областям знания, от квазаров до Библии и «шекспироведения». И пусть кто-нибудь отважится назвать хоть одну из них «халтурой»! Были книги блестящие, были «так себе», но, раскрывая любую, на которой стоит его фамилия, читатель все эти полвека был уверен: он получит полноценное, познавательное и увлекательное чтение. «Сделано Азимовым» — как знак качества…». – Журнал «Фантакрим-MEGA»

ПРИХОДИТЕ К НАМ В БИБЛИОТЕКУ

И НАСЛАДИТЕСЬ ЧТЕНИЕМ!

1
Теги: , , ,

Ихил Шрайбман

04.12.2019 Chisinaul evreiesc * Еврейский КишиневRU  Нет комментариев

Еврейские мастера культуры, науки, политики о Кишинёве.  Источники: фонды еврейской библиотеки им. И. Мангера, интернет.

*********************************************************************************************************************************************

И Х И Л   Ш Р А Й Б М А Н

1913  —  2005

  Писатель.

МОЙ ЮНЫЙ ПРОСПЕКТ

Проспект Молодёжи – так называется новая широкая улица на которой я живу…

Кишинёв тогда, через несколько лет после войны, едва-едва начал приходить в себя. Новых улиц ещё не прокладывали. Было достаточно старых, чтобы их чинить. Город вышел из войны на три четверти разрушенным. Я встречал Давида [Ветрова] каждый вечер, не спеша прогуливающимся по проспекту Ленина. На каждом углу он чуть-чуть останавливался, поворачивал голову, обводил боковые улицы взглядом… И когда я поворачивал голову вслед за ним, я видел новую крышу, кусок отремонтированного тротуара, бело-новое окно в какой-нибудь стене. Он любил остановиться в конце квартала, и почуять его любимый запах цветущей липы.

-Чуешь? – говорил он. – Чуешь аромат Кишинёва?…

Почему тебя нет теперь, друг мой? …Сквозь очки ты бы щурил глаза на новый асфальтированный мост через некогда зловонную речушку Бык, на десятки жилых блоков, далеко – далеко, в новом микрорайоне – Рышкановке, там, где раньше был пустырь… Мы шагали бы посреди проспекта… Деревца на новом моём проспекте совсем юные. Но ты бы вдохнул бы в себя их грядущий запах цветения, их рост.

— Чуешь? – сказал бы ты. – Чуешь аромат Кишинёва?

Конечно, Давид. Чую твою любовь. Я теперь понимаю её и больше ей не завидую – она теперь и моя любовь.

Мой юный проспект // Шрайбман И. Рашковские рассказы. – К.: Картя молдовеняскэ, 1972. – С. 160 – 162.

0
Теги: , , , ,

Софья Шапошникова

04.12.2019 Chisinaul evreiesc * Еврейский КишиневRU  Нет комментариев

Еврейские мастера культуры, науки, политики о Кишинёве.  Источники: фонды еврейской библиотеки им. И. Мангера, интернет.

*********************************************************************************************************************************************

Софья ШАПОШНИКОВА

 р. 1927

 Прозаик, поэт.

 

В валенках иду по Кишинёву,

Как по детству своему иду.

Щедрый снег, ликующе медовый,

Катанками новыми краду.

Мне опять четырнадцать, как было.

Солнечно. Безветренно. Мороз.

Снегу, столько снегу навалило –

Золотых, ночами – синих звёзд!

По макушку белые сирени,

Будто не сирени, а стога.

Южные орехи, как олени –

Белые, мохнатые рога.

У детей, у взрослых, старых даже

Рдеют щёки – жаркая заря,

И везут галдящую поклажу

Саночки лихого января.

Шапошникова, Софья… В валенках иду по Кишинёву…// Шапошникова С. Общий вагон: Стихи/ С.Шапошникова. – К.: Литература артистикэ, 1988. – С. 169.

0
Теги: , , ,

Михаил Хазин

04.12.2019 Chisinaul evreiesc * Еврейский КишиневRU  Нет комментариев

Еврейские мастера культуры, науки, политики о Кишинёве.  Источники: фонды еврейской библиотеки им. И. Мангера, интернет.

*********************************************************************************************************************************************

Михаил  Х А З И Н

р. 1932

Писатель, журналист, детский поэт и переводчик.

ВИЗИТ В КОСТЮЖЕНЫ

Но сначала несколько слов о том месте, куда мы направлялись. Вообще – то Костюжены – южный пригород Кишинёва, трудовой посёлок, утопающий летом в зелени, зимой – в сугробах… Во всей Молдове посёлок этот ещё с начала двадцатого века известен и славен своей ментальной клиникой. А в просторечии слова «Костюжены» и «сумашедший дом» стали почти равноценными по смыслу… Лечебница в Костюженах – не одно отдельное здание, а целый городок с десятками приземистых корпусов, каждый – с решётками на окнах, запорами на дверях, которые, впрочем, не бросаются в глаза. Но двери этих корпусов не откроешь простым нажатием ручки. Они слушаются только ключа, который, как правило, в руках санитара. Обстановку скрашивает множество тенистых акаций, каштанов, клёнов, аллей и асфальтированных дорожек.

На главной площади лечебницы, сразу за центральными воротами и перед административным корпусом, высился в ту пору монумент. Пьедестал, а на нём выкрашенная золотой краской фигура лысого вождя с простёртой в сторону воли рукой. Здесь, на этом клочке душевнобольной земли, он, пожалуй, был более уместен, чем во многих других роскошных местах нашего безумного мира, где высились памятники этому кумиру.

Визит в Костюжены // Хазин, Михаил. Еврейское счастье: Записки для друзей. – Б.м.: Hermitage Publishers, 2007. – С. 172 – 182.

 

«МЕСТА, МИЛЫЕ МОЕМУ ВООБРАЖЕНИЮ…»

… Центр Кишинёва находился тогда близ реки Бык, заболоченной и петлистой, но тем не менее уставленной мельницами, запрудами. Мазаракиевская церковь, с примыкающим погостом, смотрела со взгорка своего на улицы города, словно сквозь завесу легенд и тайн.

Впрочем, заграничные путешественники, посещавшие в ту пору Кишинёв, не раз выказывали недоумение: почему это город? На территории Кишинёва было полным – полно посевов; сёла, легшие в основу города, ещё не сомкнулись; а в зазорах между ними шелестели сады, источали зловония болта, лоскутным одеялом стелились делянки.

И хотя изрядная часть горожан ещё обитала в бурдеях – так по – местному именовались землянки, — цивилизация насмешливо напоминала о себе. В 1882 году на Кишинёвских улицах было установлено 33 керосиновых фонаря для вечернего освещения… Правда, чиновникам городской думы вменялось в обязанность высчитывать по календарю, когда будет полнолуние, дабы в оные ночи фонарей зря не засвечивать…

По вечерам бедный кишинёвский театр кое-как освещали сальными свечами. Бежавшая из Ясс, от этерии, труппа немецких актёров декламировала Коцебу…

Хазин, Михаил. «Места, милые моему воображению…» // Ветка Иерусалима. – 2000. — № 2. – С. 385 – 402.

 

ВЕЧНАЯ ОТМЕТИНА

Рассказ о доме на Щусева 65

Есть в Кишинёве много домов покрасивее и значительнее, я же испытываю особую привязанность к старому одноэтажному дому на углу Пушкинской и улицы Щусева.

Он стар, но добротен, неярок, но, как мне кажется, исполнен собственного достоинства. Здание построено из некогда белого пиленого камня. С годами стены сделались дымчато-серыми, словно впитали в себя и копоть времени, и гарь бомбёжек, обстрелов.

Сразу же после войны, когда в Кишиневе уцелевшие здания можно было сосчитать по пальцам, здесь открыли публичную библиотеку. Всего две мраморные ступеньки вели к тяжелой рeзной двери, которая в свою очередь вела в читальный зал мест на пятьдесят.

На наружной стене, справа от массивной двери, — темно-бурой масляной краской наспех написанные слова: «Осмотрено. Мин нет. Лейтенант Кутепов».

Такие надписи сохранились на многих кишиневских зданиях, только фамилии лейтенантов были разными. Выведенные грубыми, какие оказались под рукой, кисточками, не способствующими изяществу шрифта, эти взрывчатые буквы войны потом нежданно-негаданно стали неким образцом и эталоном для художников: этими огненными письменами, подражая неискусным в художестве саперам, искусные шрифтовики уже десятки лет выводят названия фильмов и книг о войне.

«Осмотрено. Мин нет. Лейтенант Кутепов». Привычные эти отметины как бы стали частью городского фона, утратили жгучесть и, ничего не поделаешь! — в какой-то мере примелькались.

Скользнув по ним взглядом, мы уже не задумываемся, что дома, руины, улицы нашего города несколько десятилетий назад были минным полем, грозили смертью на каждом шагу.

Правда, каждому из нас, наверно, жалко, что время неумолимо сводит на нет эти отметины. Однако надо воздать им должное: с поистине боевым упорством сопротивляются они дождям, снегам, выветриванию. Вызванные к жизни требованиями воинских приказов, они, похоже, решили выстоять и прорваться в вечность.

Но вернусь к дому, о котором начал говорить. Для республиканской публичной библиотеки в 60-е годы построили специально предназначенное здание, и в доме на Пушкинской угол Щусева обосновалась библиотека для детей и юношества. На серой стене рядом с выцветшими словами об отсутствии мин не замедлила появиться другая бессмертная надпись, на этот раз сделанная мелом: Витя+Люда=Любовь.

Прохожу недавно по Пушкинской и вижу — у стены возле надписей стоят двое рабочих в спецовках… У одного рабочего в руках какая-то ветошь, у другого стамеска или сверло. Я подошел поближе. Человек с ветошью в руках старательно вытирал написанное мелом уравнение Витя+Люда=любовь.

Неужели та же участь постигнет и метку фронтовых саперов?

— Наводите порядок на фасадах?

— Наводим.

— А что будет с этой надписью?

— А вы как думаете?

— Боюсь, вдруг затрете…

— Разумеется, прямо сейчас и затрем…

— Нет, в самом деле?

— Что вы, мы совсем наоборот, — и он показал мне прямоугольный кусок стекла, прислоненный внизу к стене.

Я понял: они протирали стену, снимали все лишнее, реставрировали надпись сапёров и для пущей сохранности прикрывали её пластинкой стекла, привинченного к серому ракушечнику. Получалась своеобразная мемориальная доска.

Недавние опасения уступили место искренней признательности.

— От кого же вы работаете? Кто поручил?

— Министерство культуры…

Мужчина закурил, повернулся ко мне и уже иным, не шутливым тоном добавил:

— Я ведь и сам фронтовик. Неужели, думаете, я бы стал соскабливать со стен такие вечные отметины?

….Есть в Кишинёве много домов помоложе и красивей, но этот мне по-особому дорог.

НОВЫЙ ИСТОЧНИК — КИШЛА НОУЭ — КИШИНЭУ

Там Кишинев. За тем холмом

Таится молча, как загадка.

Историческое название Кишинева, по мнению лингвистов, восходит к архаичному слову «кишла», означающему источник, родник, поселение. Есть и такой вариант перевода: «кишла» — это овчарня. За неполных шесть веков своего существования Кишинев (Новый источник), по началу служивший водопоем для овечьих отар, пожил и под оттоманской властью, потом стал опорным пунктом молдавского княжества, потом центром Бессарабии, российским губернским городом, затем румынской провинцией, затем столицей Советской Молдавии и, наконец, стольным городом независимой Молдовы.

В этом городе с очень переменчивой судьбой я прожил больше пятидесяти лет. Помню послевоенный Кишинев, еще лежавший в руинах. Помню надписи растекающейся краской на стенах немногих уцелевших домов, торопливо сделанные крупными буквами: «ПРОВЕРЕНО. МИН НЕТ», а под ними подписи — звание и фамилия проверявшего сапера.

И вместе с тем город пестрел новостройками. Обогащался центрами просвещения, искусства, науки: выросли корпуса республиканской Академии наук, здание Театра оперы и балета, телевизионная вышка вонзилась в небо над городом. В Кишиневе открылся молодой университет, студентом которого, между прочим, стал и я. В нем получили возможность обрести высшее образование сельские юноши и девушки, дети молдавских крестьян той поры, когда еще и колхозов в Молдове не было. Зато выселения «вредных элементов», кулаков в Сибирь уже имели место.

Было среди студентов и немало таких орлов, кто пробовал пробиться в Московский университет и другие престижные вузы, но там не прошли по конкурсу и как бы вынужденно осели в Кишиневе. Среди этих ребят попадались такие, что высокомерно относились к своей молодой alma mater. Помню, на стене студенческого туалета даже появилась уничижительная надпись: «Кто не знает ни гу-гу, попадает в КГУ». На самом деле все обстояло не так уныло. Казалось бы, молодой провинциальный вуз. Но уже среди первых его выпускников были люди, ставшие известными в стране — ученые, поэты, писатели, киношники: Виктор Кочетков, Юрий Черниченко, Виктор Казаков, Павел Сиркес и немало других. Они учились на русском отделении филологического факультета. А из выпускников молдавского отделения нашего факультета, как правило, приехавших в город из сел, выросла и сформировалась значительная часть творческой интеллигенции Молдовы, ее общественных и государственных деятелей. Возрожденный к жизни Кишинев щедро одаривал нас знаниями, любовью, романтическими порывами.

Плодотворно действовало литературное объединение при газете «Молодежь Молдавии», которое возглавлял умелый воспитатель литературной молодежи поэт Кирилл Ковальджи. В обсуждениях, диспутах, спорах юношей и девушек, входивших в эту группу, прошли первоначальную закалку такие одаренные авторы, как Светлана Якир, Валерий Гажиу, Рудольф Ольшевский, Ефрем Баух, Валерий Майоров и другие. Заглядывал к нам на огонек и Эмиль Лотяну.

На каждом этапе своего развития Кишинев всегда был городом пестрым, многонациональным, разноплеменным. Как и весь этот край, названный летописцем «землей на пути всех бед». Говоря словами Пушкина, «какая смесь одежд и лиц!» Я еще помню цыганский табор, располагавшийся где-то на городской окраине. Художник Илья Богдеско, работавший над иллюстрациями к пушкинским «Цыганам», в таборе нашел девушку, чей облик помог ему создать пленительный образ Земфиры.

Часть кишиневской молодежи пыталась вырваться из родного гнезда в Москву, Питер, полагая, что Кишинев — более удобный и уютный город для доживания на склоне лет своего земного срока, чем для старта в большую жизнь. Но и беспокойные души, рвавшиеся в гущу кипучей жизни, сохраняли привязанность и любовь к Кишиневу с его размеренной, вишневовиноградной, баклажанно-перечной атмосферой. Помню это по собственному опыту. Всегда был рад из дальних поездок, командировок вернуться в родную гавань, как ни уступал Кишинев по размаху мегаполисам, мощно манившим романтичные юные души.

Если бы столицы стран, существующих на земном шаре, вздумали устроить Конкурс Красоты, наподобие проводимого международного состязания красавиц разных континентов, то, откровенно говоря, Кишинев вряд ли мог бы рассчитывать на призовое место. Архитектурой и памятниками он не очень богат, хотя есть в нем сооружения Опекушина, Бернардацци, Щусева, Плэмэдялэ. Все же, все же Кишинев запомнился мне таким привлекательным, прелестным, особенно в какие-то его сезоны или моменты, что не сберечь в душе любовь к нему невозможно.

Сама природа — фантастически щедрый дизайнер этого уютного южного города. Кишинев излучает море обаяния летом, когда его проспекты и переулки тонут в зелени бульваров, парков, садов. Осенью, когда сам воздух его насыщен ароматом виноградных выжимок, а на голову тебе то и дело, как благословение с неба, слетает с клена, каштана, акации золотой невесомый лист. И зимним вечером, укрытый белоснежным покрывалом, присыпанным метельным созвездием снежинок. И весенним утром, когда птичьи трели славят нарождающийся день, когда за твоим окном цветут вишни, черешни, абрикосы, персики и пробужденные жизненные соки в таинственном безмолвии весны вершат свой титанический труд.

А если от местных прелестей перейти к размышлению о том, как выглядит Кишинев на арене истории, какова его известность в мире, я бы из многих возможных вариантов выбрал и подчеркнул три пункта, которые кратко обозначу.

Пункт первый. Кишинев — пушкинский город. Три года своей недолгой жизни Александр Сергеевич провел в кишиневской ссылке (1820-1823), в Бессарабии, отвоеванной у Турции совсем незадолго до прибытия туда Пушкина […] В творческом отношении годы ссылки поэта в Кишинев, под начало генерала Инзова, были очень плодотворны. Заодно с последовавшей потом мировой славой Пушкина получил известность в мире и Кишинев.

Пункт второй. Кишиневский погром в самом начале XX века, в пасхальные дни 1903 года, прогремел на весь мир. На этот раз Кишинев печально прославился как город кровавой резни, разразившейся при внешнем невмешательстве властей. В результате этих событий в Кишиневе само русское слово «погром» получило всемирную известность, вошло в словарный состав многих иностранных языков […]

И в третий раз «новый источник, кишла ноуэ» напомнил миру о себе, когда после удаления Никиты Хрущева с исторической арены скромный город Кишинев взамен дал из своей глубинки двух новых генсеков, двух новых глав Советского государства — Леонида Брежнева и Константина Черненко […]  Леонид Ильич в годы, когда был лидером Молдовы, запомнился тем, что проявил заботу о благоустройстве Кишинева, о развитии культуры, спорта, особенно футбола, в нашем крае. В ту пору мы, студенты, много субботников подряд трудились с лопатами в руках на сооружении Комсомольского озера. Нам говорили, что именно Ильич Второй выдвинул идею создать в городской зоне цветущий парк с обширным водоемом, лодочной станцией, плавучим рестораном. И действительно, парк, каскадная лестница, озеро получились очень живописными. Правда, в наши дни, в XXI веке, красота зоны отдыха видоизменилась. На территории бывшего парка выросли виллы и коттеджи новых хозяев жизни — предпринимателей, финансистов, видных граждан […]

У Кишинева издавна установилась репутация пушкинского города. Память о пребывании Александра Сергеевича хранят заезжий дом, где прибывший поэт остановился, церковь Благовещенья, куда он ходил вместе с генералом  Инзовым, акации и шелковицы парка, в тени которых он гулял. Всего не перечислишь. Можно довольно определенно указать, с какой даты в этом краю берет начало традиция чествования памяти о поэте. Июнь 1880 года. Грандиозное событие. В Москве открыт прекрасный памятник Александру Сергеевичу работы Александра Михайловича Опекушина. В Кишиневе тотчас же возникла мысль последовать примеру белокаменной, тоже увековечить монументом память о пребывании Пушкина в этом крае.

Все сословия единодушно и горячо поддержали эту идею, охотно предложили начать сбор народных денег. Но бюрократические правила сдерживали порыв. Местная интеллигенция обратилась в инстанции с просьбой разрешить сбор добровольных взносов в фонд сооружения памятника. Разрешение было получено. Все слои населения не замедлили внести свою лепту.

В архивах я листал и читал сохранившиеся ведомости сбора средств. Большая удача: памятник для Кишинева согласился сделать сам Александр Михайлович Опекушин. В августе 1880 года скульптор принимается за работу над бронзовым бюстом, завершает ее к февралю 1881 года. Поэт запечатлен с обнаженной головой, в накинутом на плечи плаще. В апреле бюст по железной дороге привезли в Кишинев. Теперь предстояло решить, в каком месте парка поставить памятник, каким должен быть пьедестал, из какого материала изготовлен.

Решили установить памятник в липовой аллее парка, где любил гулять поэт. После долгих обсуждений с мастером вариантов постамента Опекушин нашел тонкое и точное решение. Он разработал пьедестал в виде колонны ионического ордера, установленной на каменном квадрате, вверху колонны — бюст поэта. Изящная колонна стала как бы его естественным продолжением. Стройный как свеча, памятник был торжественно открыт 26 мая 1885 года. Кишинев стал первым в Российском государстве провинциальным городом, соорудившим пушкинский монумент.

Нечего и говорить, что в последующие отрезки истории слава Кишинева как пушкинского города не шла на убыль. Из каких только дальних мест не приезжают сюда поклонники творчества великого поэта. На прекрасных пушкинских праздниках в Кишиневе, […] побывали и выступали Ярослав Смеляков, Михаил Светлов, Расул Гамзатов, Эдуардас Межелайтис, Кайсын Кулиев, Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Виктор Астафьев, многочисленные гости из республик и зарубежных стран. С Кишиневом связаны имена многих местных мастеров слова, кисти, музыкального искусства, создавших произведения, насыщенные национальной и общечеловеческой духовной энергетикой. Стихи и проза Григоре Виеру, Думитру Матковского, Николае Дабижи и обширного ряда их коллег широко известны, любимы в Молдове, в соседней Румынии, да и в Европе и за ее пределами […]

Ожерелье виноградных плантаций окружает Кишинев, который пользуется заслуженной славой своей винодельческой продукции. Молдова занимает 13-е место в мире среди винодельческих стран. Аромат, букет, разнообразие молдавских вин отвечают самому взыскательному вкусу истинных ценителей. При случае кишиневец не без гордости любит напомнить, что наше красное сухое вино «Негру де Пуркарь» («Черное Пуркарское») в Молдове закупают даже для винных погребов английской королевы […]

 Вспоминаю летний день на исходе 70-х годов. В редакцию журнала, где я тогда работал, позвонил поэт Николае Дабижа, главный редактор еженедельника «Литература ши арта», и пригласил зайти к нему в конце рабочего дня. Естественно, я поблагодарил и обещал заглянуть. Нетрудно было догадаться, по какому поводу намечена встреча. Повод был вполне достойный. Пишущая братия уже знала, что не так давно Дабиже присуждена республиканская комсомольская премия за его новый сборник стихов. По этому случаю Николае пригласил коллег. На столе стояли красивые керамические фляги, кувшины с запотевшими боками — от студеного содержимого. Нам налили бокалы. Приятно пригубить в жаркий день холодный напиток. Но что за чертовщина?! Вместо вина в бокалах оказалась… вода. Вода! Недоумение возникло на лицах некоторых гостей. Дабижа поспешил дать разъяснения. Дело в том, что денежные средства полученной им премии Дабижа подарил на постройку колодца в его родном селе, расположенном в засушливом Буджаке, на юге Молдовы. Красивый подарок, спору нет. Колодец оперативно соорудили. И первую воду из этого новорожденного источника односельчане Дабижи привезли ему в Кишинев в этих флягах. Этой влагой поэт решил поделиться с друзьями. Гости выпили эту чудесную воду, растроганные и благодарные.

… Должен добавить, за минувшие с тех пор десятилетия Дабижа вырос в классика молдавской литературы, видного демократического общественного деятеля своей небольшой страны. И еще подробность: все эти годы Николае Дабижа продолжает возглавлять еженедельник «Литература ши арта», на мой взгляд, лучшую газету Молдовы. Вот такая кишиневская историйка вспомнилась.

Пользуясь случаем, хочу пожелать доброго здоровья друзьям, коллегам в Кишиневе, мира и процветания этому приветливому, гостеприимному городу, столице независимой Молдовы.

Хазин, Михаил. Новый Источник — Кишла Ноуэ – Кишинэу // Мой Кишинёв / сост. Н.Катаева. – Москва: Галерия; [Кишинэу]: Б.и., 2015. – С. 232 – 240.

 

НОВЫЙ ФОНТАН 

Поет летящая вода

Искристо, бодро, неустанно.

Сегодня мы пришли сюда

На день открытия фонтана.

Живой водой из давних снов

На нас весною веет снова.

Пятисотлетний Кишинёв,

Прими ещё одну обнову.

Я знаю, не один твой сын

Дерзал, ночей не спал, работал,

Чтоб взмыли из земных глубин

Тугие струи водомёта.

Клубятся брызги, как туман,

И опадают постепенно.

О чём же ты поёшь, фонтан,

Своим журчаньем вдохновенным?

Мой белый город, город – сад,

Твои мосты, деревья, зданья

Познали гроз военных ад,

Землетрясенья, испытанья.

Теперь весенняя пора

Расцвечивает тротуары,

Бежит к фонтану детвора,

Идут к нему влюблённых пары.

Мой город, щедрая судьба

Тебя одаривает снова.

Родник из твоего герба

В родстве с фонтаном этим новым.

Хазин, Михаил. Люблю рассвет: Стихи. – К.: Hyperion, 1990. – с. 18.

21 СЕНТЯБРЯ 1820 ГОДА

                        «О Кишинёве я вздохнул…»

                                               А.С.Пушкин

 

Вот кишинёвский карантин:

Шлагбаум по случаю холеры.

Разбег холмов. Кизячий дым.

Остались позади Бендеры,

Остался за плечами Крым.

Лети, опальная коляска.

Ещё не вечер. Не развязка.

Потом, потом поговорим.

А вдруг ещё одарит лаской

Сей отдалённый край молдавский,

Куда сослал Назона – Рим?

Там Кишинёв. За тем холмом

Таится молча, как загадка.

Скажи, Бендерская рогатка,

Далече ли заезжий дом?

В его ушах – глагол времён,

Кагула гул, античный стон…

Весь этот новый край державы

Таким впервой увидел он,

Каким его воспел Державин,

Каким оплакивал Назон.

Он сторки их шептал себе

И словно бы читал

Заранее благодарю,

Путеводитель по судьбе

И некий гороскоп изгнания.

Предел сей будет сердцу мил,

Бурлящий, гордый, а не рабский.

Буджак, Леово, измаил,

Следы боренья высших сил

Ещё увидит бес арабский.

Поспешность – прочь. Настанет миг,

По-своему он явит миру

Калипсо, узника, земфиру,

Страницы новых дивных книг…

Извилист путь среди холмов.

Россия, питер – дальней далью.

Осений вечер Кишинёв

Уже окутал чёрной шалью.

Хазин, Михаил. Люблю рассвет: Стихи. – К.: Hyperion, 1990. – с. 48 — 49.

0
Теги: , , , , ,